 |
| В.И.Суриков. Автопортрет. 1913. Государственная Третьяковская галерея |
"Вот она, могучая, стихийная сила сибирская! Самородок из
диких гор и тайги необъятного края!" - таким остался в памяти современников
выдающийся русский художник Василий Иванович Суриков (1848-1916).
"Самобытность, непреклонная воля и отвага
чувствовалась в его коренастой фигуре, крепко обрисованных чертах скуластого
лица со вздернутым носом, крупными губами и черными, точно наклеенными,
усами и бородой", - вспоминал о нем
коллега по Товариществу Передвижных художественных выставок
Я.Д.Минченков. "Кудлатая черная голова, вихры которой он часто по-казацки взбивал рукой. Речь смелая, упорная, решительна, подкрепляемая иногда ударом
кулака по столу".
Один из
характерных эпизодов из жизни художника упоминает сын пейзажиста А.А.Киселева.
Когда великий князь Владимир захотел приобрести картину Сурикова "Переход
Суворова через Альпы" для Русского музея и спросил у ее автора цену, то получил
ответ: "Десять тысяч рублей". Великий
князь заметил, что это слишком дорого. И Василий Иванович довольно резко, в
повышенном тоне, не вставляя в речь "ваше высочество" (что считалось по этикету
необходимым), сказал: "Это ничуть не дорого, если учесть, во сколько художнику
обходятся приобретения костюмов, оружия и других предметов, которые он должен
писать с натуры, да еще надо учесть многолетний напряженный труд". Когда великий князь, помолчав, сказал, что
картина им приобретается, Василий Иванович добавил: "Вот то-то и оно!"
 |
| Суриков В.И. Переход Суворова через Альпы. 1898. Государственная Третьяковская галерея |
Крутой нрав и прямоту Сурикова отмечали многие
современники. Так, к примеру, получив
приглашение на "открытие дворца к князю Щербатову" с припиской "Дам просят быть в вечерних туалетах, мужчин
во фраках", Василий Иванович в ярости воскликнул "Им мало Сурикова! Им подавай его во фраке!" и
быстро одевшись, вышел из дома. Примерно
через час он вернулся сияющий и очень дольный собой. "Да было дело под Полтавой!" - несколько раз повторил он одну из своих
любимых поговорок и рассказал, как он вложил в коробку свой фрак и, приложив
визитную карточку, отправил все это князю Щербатову.
Блестящий
знаток русской истории, художник-мыслитель, тонко чувствующий природу
человеческой души, Суриков несмотря на волевой характер и незыблемость
своих убеждений, был невероятно живым, веселым и непосредственным
человеком. Часто посещая вечера Общества поощрения художеств, где собирались
выдающиеся живописцы, писатели и актеры того времени, Василий Иванович увлекательно рассказывал об
искусстве, громко смеялся, подшучивал над собравшимися. Многие вспоминали, как он, отвлекаясь от
занятий живописью, снимал со стены своей комнат гитару и наигрывал на ней
мотивы "Лунной сонаты" Бетховена. Как пишет
близкий друг семьи Суриковых – Г.А.Ченцова: "Иногда любил выпить немного хорошего вина, но не выносил индейку, о чем
предупредил нас заранее: "Уж очень препротивно – некрасивая птица! Если поем,
все плохо бывает!" Удивлял он нас своим равнодушием к цветам. Если он их
приносил кому-либо из нас, то всегда или за полой пальто, или в кармане. Торты всегда
носил под мышкой, повернув коробку боком".
Была в этом какая-то неуклюжесть, самобытность...
О более чем скромной
обстановке дома Сурикова по Москве ходили легенды. Яркие воспоминания о своем
визите к художнику оставила жена
И.Е.Репина – Н.В.Нордман-Северова: "Круглая лестница, ступеньки высокие, с трудом поднимаемся к Сурикову.
На самом верху обшморганная дверь без надписи. Дергаем звонок. Открывает
заурядная, мещанской семьи горничная, и на нас веет тепленьким, непроветренным,
скучным воздухом. В передней серо, темно. На столе горкой навалены чьи-то
шапки, дверь в столовую настежь. Там совсем пусто, в стороне стол, в углу на
полу чей-то бюст затылком к зрителю. В тусклые окна видны крыши и закат зимнего
дня. Тоска сжимает мое сердце. Как же
тогда другим, заурядным людям жить?"
 |
| В.И.Суриков в своей квартире в Леонтьевском переулке. 1904 |
Да и сам,
Илья Ефимович Репин вспоминал: "С Суриковым мне всегда было интересно и
весело. Он горячо любил искусство, вечно горел им, и этот огонь грел кругом его
холодную квартирушку, и пустые его комнаты, в которых бывало: сундук, два
сломанных стула, вечно с продырявленными соломенными местами для сидения, и
валяющаяся на полу палитра, маленькая, весьма скупо замаранная масляными
красочками, тут же валявшимися в тощих тюбиках. Нельзя было поверить, что в
этой бедной квартирке писались такие глубокие по полноте замыслов картины, с
таким богатым колоритом". Очевидцы
утверждали, что пространство снимаемых им квартир было настолько мало, что свои
большие полотна ("Утро стрелецкой казни", "Боярыня Морозова", "Меншиков в
Березове" - все в ГТГ) Суриков писал
чуть ли не под кроватью - частями,
скатывая записанный холст в рулон. Только в конце 1890-х годов ему предоставили
мастерскую в залах Исторического музея, где были написаны "Взятие снежного
городка", "Покорение Сибири Ермаком", "Степан Разин" и "Переход Суворова через
Альпы".
Комментарии
Отправить комментарий