О шедевре Левитана, ручном журавле в московском салоне и ссоре друзей из-за "Попрыгуньи"...

И.И.Левитан. Над вечным покоем.
1894

"…В ней я весь, со всей своей психикой, со всем моим содержанием, и мне до слез больно бы было, если бы она миновала Ваше колоссальное собрание…"  – так охарактеризовал собственную картину И.И.Левитан в письме П.М.Третьякову в 1894 году.      

Она вобрала в себя многие размышления и чувства художника, став одним из центральных произведений в его творчестве. Емкость и глубина философского прочтения этой масштабной работы ставит Левитана в один ряд с великими мировыми мыслителями.  33-летний художник, как и многие его предшественники и современники, задается вопросом о смысле жизни, о месте человека в огромном мироздании, о быстротечности нашего земного пути и вечности природы. Впервые желание ответить на главные вопросы бытия прозвучало в пейзажной живописи.

И.И.Левитан. Эскизы к картине
"Над вечным покоем"

Открывшийся художнику с высокой точки вид на безбрежное водное пространство озера Удомля в Тверской губернии захватил его, пленил величием и могуществом стихии. Дополнив композицию увиденной ранее в Плёсе церковью Петра и Павла, мастер приступил к работе над картиной. "Писал он ее с большим увлечением, – вспоминала С.П. Кувшинникова, – всегда настаивал, чтобы я играла ему Бетховена, и чаще всего симфонию heroque с ее Marche funebre" ("Похоронный марш" - прим.М.Ч.). Созданное под звуки драматических аккордов полотно наполнено высокими нотами чувств и мыслей о судьбе человечества.

Свинцовая тяжесть неба, нависшего над подернутой рябью гладью озера, согнувшиеся от порывов ветра деревья – все сообщает пейзажу тревогу, неотвратимость предстоящей бури. Предгрозовое состояние природы обращается настоящей симфонией скорби, обреченности. Изображенный рядом с церковью погост олицетворяет собой вечный покой тех, кто уже прошел свой жизненный путь, полный сомнений и душевных терзаний, внутренней борьбы и пережитых страданий. Природа с прихотливостью своих состояний и проявлений вторит судьбе человека, поглощенного могуществом стихии, осознающего свою ничтожность по сравнению с ней.

Софья Петровна Кувшинникова.
Фотография. 1880-е 

Это монументальное полотно, созданное в 1894 году, стало своеобразным итогом ежегодных творческих поездок художника на Волгу в сопровождении своих друзей - художника А.С.Степанова и С.П.Кувшинниковой.

С Софьей Петровной Кувшинниковой Левитана в 1887 году познакомил А.П.Чехов, пригласив его на вечера "Салона Кувшинниковой", где собирались артисты, литераторы и  художники Москвы того времени.  Хозяйка дома женщиной была незаурядной! По воспоминаниям современников Софья Петровна хоть внешность имела грубоватую и красотой особой не отличалась, но как личность была невероятно харизматичной и разносторонне одаренной.
Неординарность ее натуры зачастую проявлялась в дерзких, в ту эпоху,  поступках – к примеру,  она была одна из первых женщин, которые демонстративно стали носить  брючный костюм!   

 
 

Софья Петровна была замужем за  врачом пожарной части – Дмитрием Петровичем Кувшинниковым. Их дом на Каланчевке был небогат, но привлекал гостей царившей там творческой атмосферой и уютом. Изобретательность  и выдумка хозяйки помогли превратить скромную обстановку в нечто до крайности оригинальное. Столовая была обустроена в стиле а ля рус — со скамейками, рушниками, и все с художественной резьбой и характерным русским орнаментом. Вместо штор в гостиной висели рыболовные сети, вместо диванов стояли сундуки, прикрытые коврами... А по дому ходил еще ручной журавль!!! Как вспоминала гостья Салона Кувшинниковой: "Софья Петровна была ласкова, весела, ходила в каких-то невероятных греческих хитонах или утрированно васнецовских  шушунах и по вечерам играла Лунную сонату или Appassionat’y, а Левитан слушал, жмурил от удовольствия глаза и по своей привычке вздыхал…"

Вечерами дом наполнялся шумом и весельем поклонников искусства и просто поклонников, и когда с дежурства приходил Дмитрий Петрович, жена  кидалась ему в объятия, целовала и говорила всем: "Посмотрите! Какое благородное у него лицо!".  Своего мужа Софья Петровна якобы на людях очень любила и уважала, а он снисходительно относился к ее увлечениям, отпуская ее каждое лето на этюды с Исааком Ильичом Левитаном. Дружба, переросшая вскоре в сердечную привязанность, началась как раз с уроков живописи, которые Левитан любезно согласился ей давать (Кстати, в собрании Третьяковской галереи хранятся несколько картин Кувшинниковой).  На протяжении ряда лет (1887-1893) Софья Петровна была непременной спутницей Левитана в его поездках по Волге и  заграничных путешествиях.

Левитан. Фотография. 1890-е

Двусмысленность этих отношений, вышедшая за пределы досужих разговоров, была описана А.П.Чеховым в рассказе "Попрыгунья".  Узнаваемость персонажей была поразительной, даже Алексей Степанович Степанов, иногда выезжавший с Левитаном и Кувшинниковой, был колоритно выписан прозаиком в образе Корастылева, который всегда от волнения без конца застегивал и расстегивал свой сюртук! (- Характерный для Степанова жест не мог быть не угадан современниками).

           
Напечатанный в январе 1892 года в журнале "Север" рассказ послужил причиной многолетней  ссоры между писателем и художником. Чехов отшучивался перед обществом: "Моя Попрыгунья хорошенькая, а ведь Софья Петровна не так уж красива и молода". Это не сильно извиняло его в глазах оскорбленного Левитана, и на несколько лет общение между ними было прекращено. Наблюдая,  как каждый тяжело переживает этот разрыв отношений,   Т.Л.Щепкина- Куперник помирила Левитана и Чехова.