“Весна” - уникальное для советского периода произведение в жанре “ню”. В картине Пластов обращается к идеалу женской красоты, теме, оказавшейся провокационной даже для своего “предоттепельного” времени. Сегодня “Весна” открывает раздел искусства второй половины ХХ века в 28 зале постоянной экспозиции Новой Третьяковки и остаётся одним из самых интересных для интерпретации произведений.
 |
| А.А.Пластов. Весна. 1954 |
Реализм
На полотне Пластов изображает молодую женщину, колхозницу из своей родной деревни Прислонихи, которая кутает на морозе в открытом предбаннике девочку. Как нередко у Пластова, сцена изображена внутри конкретного пейзажа - заснеженной панорамы деревни, виднеющейся за забором. Холодный по тону, в какой-то степени невзрачный пейзаж соотносится с простотой жилого быта - самой бани, топящейся “по-черному”, без электричества, с минимумом удобств. И хотя очевидная нищета убранства в картине имеет второстепенное значение, её изображение в 1950-е годы было критично воспринято современной публикой.
При первом же взгляде на “Весну” скудость обстановки перебивается самой яркой деталью - неосязаемым потоком золотого света, который выделяет обнаженную фигуру на первом плане. Источник освещения неясен зрителю, но его очевидное присутствие крайне важно в произведении. Эта деталь отсылает “Весну” к классическому для жанра “ню” мифу о Данае, где свету придается форма монетного дождя. Однако свет у Пластова становится не сюжетным элементом, а композиционным приемом. Художник вводит мотив света и воздуха в картину и добивается их скрытого взаимодействия в пространстве, и этот прием создает эффект сиюминутности происходящей сцены. Границу между полюсами холодного и теплого освещения можно проследить по падающему снегу, который меняется от тусклого тона к более яркому по мере приближения к сосредоточию тепла - обнаженной, трактуемой в том числе и как аллегория весны.
Именно через прием тональной живописи Пластову удается смоделировать конкретные сенсорные ощущения у зрителя. Температурные состояния предметов построены на контрастах цвета: русые волосы, золотые колосья и розоватые оттенки кожи противопоставлены почерневшей двери бани, застывшей воде в ведре, пейзажу дальнего плана. Чувство тепла создает идущий из бани пар, а холода - заснеженная земля. Другая значимая деталь, дополняющая эффект случайности в композиции - это выбивающаяся по цвету упавшая зеленая рукавица, которая играет роль горячего камертона в общей тональной структуре произведения.
Жанр “ню”
При первом же взгляде на “Весну” скудость обстановки перебивается самой яркой деталью - неосязаемым потоком золотого света, который выделяет обнаженную фигуру на первом плане. Источник освещения неясен зрителю, но его очевидное присутствие крайне важно в произведении. Эта деталь отсылает “Весну” к классическому для жанра “ню” мифу о Данае, где свету придается форма монетного дождя. Однако свет у Пластова становится не сюжетным элементом, а композиционным приемом. Художник вводит мотив света и воздуха в картину и добивается их скрытого взаимодействия в пространстве, и этот прием создает эффект сиюминутности происходящей сцены. Границу между полюсами холодного и теплого освещения можно проследить по падающему снегу, который меняется от тусклого тона к более яркому по мере приближения к сосредоточию тепла - обнаженной, трактуемой в том числе и как аллегория весны.
Именно через прием тональной живописи Пластову удается смоделировать конкретные сенсорные ощущения у зрителя. Температурные состояния предметов построены на контрастах цвета: русые волосы, золотые колосья и розоватые оттенки кожи противопоставлены почерневшей двери бани, застывшей воде в ведре, пейзажу дальнего плана. Чувство тепла создает идущий из бани пар, а холода - заснеженная земля. Другая значимая деталь, дополняющая эффект случайности в композиции - это выбивающаяся по цвету упавшая зеленая рукавица, которая играет роль горячего камертона в общей тональной структуре произведения.
Жанр “ню”
В “Весне” Пластов решается на провокационное изображение обнаженной колхозницы. Его первые работы в этой теме были выполнены в разгар военного времени. В частности, это два камерных произведения “Суббота” и “Трактористки” (оба 1942-1943 гг.). “Весна” же будет показана художником уже после смерти И.В.Сталина, в 1954 году. Вопросы о том, почему Пластов решается обратится к запрещенному в советском искусстве жанру и как ему удается переосмыслить традиционные для этой темы цели и задачи, остаются ключевыми для понимания “Весны”.
Одна из основных задач жанра “ню” - поиск идеала красоты, телесного и духовного. Наиболее близкие по времени к “Весне” и крайне важные для восприятия данного жанра произведения рубежа веков - это “Олимпия” Э.Мане 1865 года и “Ида Рубинштейн” В.Серова 1910 года. Обе картины показывают зрителю не божественный идеал античности или раннего Возрождения, а конкретного человека и современную женщину. Как и в “Весне”, задачи жанра решаются художниками через анти-академическую интерпретацию красоты: общепринятому идеалу противопоставляется личное представление о нем.
Обращаясь к “Весне”, зритель не может не заметить нарочито некомфортную, отчасти невыигрышную позу героини. Такое изображение тела, с одной стороны, продиктовано логикой сцены, а с другой - вносит интонацию естественности в наготу и позволяет Пластову изобразить её непринужденно, ненавязчиво, в чем-то с целомудренной точки зрения. Таким образом, можно предположить, что реализуя жанр “ню” в “Весне”, художник не стремился представить образ идеальной женщины или быта вокруг. Прекрасна сама гармония в отношениях между женщиной и ребенком, исходящая от них внутренняя радость факта существования и встречи в настоящем времени. Наличие именно этого настроения в произведении настраивает зрителя на созерцательное, а не аналитическое восприятие картины.
Прислониха
Одна из основных задач жанра “ню” - поиск идеала красоты, телесного и духовного. Наиболее близкие по времени к “Весне” и крайне важные для восприятия данного жанра произведения рубежа веков - это “Олимпия” Э.Мане 1865 года и “Ида Рубинштейн” В.Серова 1910 года. Обе картины показывают зрителю не божественный идеал античности или раннего Возрождения, а конкретного человека и современную женщину. Как и в “Весне”, задачи жанра решаются художниками через анти-академическую интерпретацию красоты: общепринятому идеалу противопоставляется личное представление о нем.
Обращаясь к “Весне”, зритель не может не заметить нарочито некомфортную, отчасти невыигрышную позу героини. Такое изображение тела, с одной стороны, продиктовано логикой сцены, а с другой - вносит интонацию естественности в наготу и позволяет Пластову изобразить её непринужденно, ненавязчиво, в чем-то с целомудренной точки зрения. Таким образом, можно предположить, что реализуя жанр “ню” в “Весне”, художник не стремился представить образ идеальной женщины или быта вокруг. Прекрасна сама гармония в отношениях между женщиной и ребенком, исходящая от них внутренняя радость факта существования и встречи в настоящем времени. Наличие именно этого настроения в произведении настраивает зрителя на созерцательное, а не аналитическое восприятие картины.
Прислониха
В “Весне” Пластов изображает родные места села Прислониха, которые были для художника не только постоянным местом работы после возвращения из Москвы в 1917 году, но и неиссякаемым источником творческого вдохновения. Все герои его картин - не натурщики, а односельчане, конкретные люди со своими именами и фамилиями, судьбами и характерами. Как и конкретные сцены быта деревенской жизни, они имеют под собой точную, “неутопическую” основу личных впечатлений.
Богатая народная культура непосредственно повлияла на мировоззрение художника. Его прадед, Григорий, был учеником Арзамасской школы живописи, которая занималась росписью храмов Поволожья. Дед был также живописцем и зодчим, архитектором Симбирской губернии и псаломщиком в храме в Прислонихе. Известно, что отец Пластова помогал своему отцу в качестве подмастерья в подрядах по росписям. С 1908 года Аркадий Пластов учился в Симбирской духовной семинарии, владел греческим и латинским языками, на которых читал священные писания, что свидетельствует о его беспрецедентном для Прислонихи уровне образования.
После окончания МУЖВЗ (Московское училище живописи, ваяния и зодчества) и Строгановского училища Пластов возвращается в Прислониху, где начинает работать как живописец и постепенно складывает свой цикл, повествующий о быте и бытии родного места. Благодаря этой теме позже за Пластовым закрепится определение “певца русского крестьянства”. Экспонируемые в 28 зале картины “Сенокос” (1945) и “Ужин трактористов” (1951) показывают, как и “Весна”, не парадные эпизоды жизни человека, а самые обыденные, повторяющееся изо дня в день моменты и их красоту.
Автор: Евгения Яркова, научный сотрудник Отдела живописи второй половины XX века
Комментарии
Отправить комментарий