Поставленная Всеволодом
Мейерхольдом 12 октября 1910 года пантомима
«Шарф Коломбины» по мотивам пьесы Артура
Шницлера «Подвенечная фата Пьеретты» («Der schleier der Pierrete» 1901) была
провозглашена событием театрального сезона. Среди всех «петербургских арлекинад»
эта мейерхольдовская постановка занимает особое место.
Развивая заложенные «Балаганчиком» принципы,
режиссер еще в более откровенной форме демонстрирует свою театральную
концепцию: «вернуть сцене дерзкое, непринужденное искусство площадных
комедиантов (во-первых) и добиться острого соприкосновения старинной игры масок
с современной жизнью (во-вторых)».
Эта идея определила и выбор
художником спектакля, как и в «Балаганчике», Н.Н.Сапунова - мастера по «районированию» арлекинад на
русскую почву, по нелестному, но очень точному по сути выражению одного из исследователей: «…всякий
раз будто нарочно засорявшего стилизацию ужасающие знакомым «расейским» мусором
и всегда готового, не задумываясь о последствиях, запросто соединить Венецию с
Чухломой. Сквозь любую театральную игру Сапунову виделась современная Россия,
ее глухие углы, ее мещанские обои «букетиками», разгул, тревога, тоска. Во
всякой эпохе Сапунов с фатальной неизбежностью попадал в родимый трактир,
натыкался на ярмарочную карусель и встречал знакомые с детства гоголевские
«рылы».
Участвовали: актеры императорской труппы,
эстрадные исполнители (К. Гибшман), и даже живописцы
(А.Яковлев, В.Шухаев).
Традиционная фабула была
осовременена за счет новизны режиссуры, обладала «нервностью ритма, совершенно
непривычной для комедии дель арте». Атмосфера спектакля порождала мрачные
предчувствия и предвестья.: "Бал «Шарфа Коломбины» - не вечеринка в
старой доброй Вене, а маскарад страшных и гнусных личин, видений неотступного
кошмара Коломбины. В ироничном изгибе спины Арлекина, словно сошедшего с
призрачного холста Пикассо, начертан был весь его демонический образ". (Левинсон А.
Камерный театр: "Покрывало Пьеретты" // Жизнь искусства. 1919.
14 марта)
Постановка была осуществлена на сцене
петербургского «Дома интермедий» (Галерная, 33).
Этот театр-кабаре просуществовал несколько месяцев, но успел стать излюбленным
местом петербургской богемы. Рампы не было, широкая лестница соединяла
небольшую сцену с залом, где публика размещалась за столиками, представления
шли под звон бокалов и стук столовых приборов. Постановка «Шарфа
Коломбины» придавала «театральному
ужину» дух гофмановской гротесковости,
фантастики и ирреальности. "Небывалое пополам со смешным, кукольное
с человечным …Что-то кошмарное a la Гофман чудилось на балу в сложных
группах танцующих, в гримасничающем дирижере, в кричащей пестроте кукольного
домика". Ю.Беляев (Вечер в "Доме интермедий" // Новое
время. 1910. 15 октября).
Уже
современники высоко оценили эту постановку, которая, по мнению многих исследователей,
является одним из самых серьезных экспериментов, преобразовавших сценическое
искусство ХХ века. Станиславский, увидевший постановку
весной 1911 года, когда « Дом интермедий» показал ее во время гастролей МХТ
специально для «художественников», называл его постановку «великолепной».
Пантомиму
на тот же сюжет дважды ставил под названием
"Покрывало Пьеретты" А.Я.Таиров. О сравнении спектаклей речь пойдет в следующих постах.
Читать еще:
«Шарф Коломбины» Мейерхольда. Отрывок из книги Рудницкого К.Л. «Русское режиссерское искусство: 1908-1917»
Комментарии
Отправить комментарий